Модести затаилась, средний палец покоился на спуске, указательный был вытянут так, чтобы в любой момент можно было им дернуть затвор и перезарядить винтовку для нового выстрела. Это был отнюдь не традиционный метод стрельбы, но с его помощью солдаты одной армии в годы первой мировой войны завоевали себе неплохую репутацию. Модести научилась этому приему у седого ветерана, который женился на француженке и поселился в Сфаксе. Это позволяло производить до тридцати прицельных выстрелов в минуту.
Слева кто-то попытался бегом преодолеть открытый участок и зайти в тыл Модести. Когда смельчак пробежал треть дистанции, она уложила его выстрелом в туловище. Он упал, оглашая окрестности истошными воплями. Затем, уже справа от нее, возникла фигура, двигавшаяся короткими перебежками. Первый выстрел оказался неудачным. Модести подумала, что и вторая пуля пролетела мимо, но человек вскоре рухнул лицом в песок, а его ноги еще какое-то время судорожно дергались, словно продолжая бег.
Модести осторожно переместилась на пятнадцать ярдов влево, отыскав новое укрытие. Прошло три минуты, и началась бешеная канонада; огонь велся исключительно по тому месту, где она еще недавно находилась. Пули поднимали фонтанчики песка перед заграждением, попадали в камни и с визгом отскакивали. Затем обстрел прекратился, и Модести увидела: по песку бегут трое, причем на значительном расстоянии друг от друга. Сначала она уложила того, кто бежал быстрее остальных. Он был слева. Тот, кто находился в центре, увидев это, остановился, потом повернулся и бросился назад. Она перекинула винтовку вправо, прицелилась и выстрелила в третьего, который продолжал продвигаться вперед. Человек дернулся, вильнул в сторону, но продолжал наступать. Модести выстрелила еще раз. Он упал, перекувырнулся в песке, потом поднялся и, держась за плечо, помчался в укрытие, покачиваясь на бегу.
Винтовка была пуста. Модести тихо положила ее на песок и стала осторожно отползать от укрытия. Она решила, что после такого отпора тот, кто руководит охотой, должен сильно постараться, чтобы разжечь в своих людях энтузиазм для новой атаки. Она преодолела восемьдесят ярдов ползком, затем встала и, пригнувшись, побежала.
Остров сужался, и море подступало к Модести все ближе и ближе с обеих сторон. Пять минут спустя она нагнала Вилли. Он продолжал двигаться ползком. Из его горла со свистом вырывалось тяжелое дыхание. Он направлялся к небольшому углублению. Отсюда от берега до берега было не больше восьмидесяти ярдов. И примерно столько же оставалось до пирса, где стоял катер.
Теперь уже укрыться было особенно негде, лишь изредка попадались большие валуны или бугры. Вилли продвигался к небольшой впадине с неровными каменистыми краями. Модести подумала, что, возможно, он толком и не видит это укрытие, особенно если пот заливает ему глаза.
— Молодец, Вилли, — прошептала она, — только возьми левее. Мы уже близко.
Вот уже минут пять луна скрывалась за облаком, и Модести возблагодарила судьбу за такой своевременный подарок. Она пригляделась и решила, что затемнение продлится еще минут пять. Этого вполне должно хватить, чтобы преодолеть оставшиеся ярды.
Но тут за спиной раздался приглушенный взрыв, и вся местность осветилась ракетами. Модести упала плашмя, чуть задев Вилли, охнувшего от боли. Прогремело два выстрела, пуля ударила в камень совсем рядом. Кое-как ей удалось запихать Вилли в лощинку, после чего она вытащила «магнум» и залегла у кромки.
Ракеты погасли, и теперь Модести снова увидела фонари. Люди Габриэля наступали неровным полукольцом. Они были еще достаточно далеко. Она не видела силуэтов и решила, что они продвигаются ползком, пользуясь камнями как прикрытием.
— Пробирайся к катеру, заводи мотор, — прошептала она Вилли, — а я постараюсь подержать их в лежачем положении. Ну, ты сможешь сделать это один?
Он ничего не ответил. Модести повернула голову и вдруг увидела, что оттуда, где стоял катер, взвились к небу языки пламени. Вилли, чуть привстав и оперевшись спиной на камень, неотрывно смотрел на пламя. На его грязном и потном лице застыла гримаса отвращения.
— Вот повезло так повезло, — наконец усмехнулся он. — Скорлупка загорелась от чертовой ракеты.
Модести снова посмотрела туда, откуда в любой момент могли появиться их преследователи. Она осторожно выглядывала между двух камней. В руке у нее по-прежнему был «магнум», но в нем оставалось всего три патрона. Она сняла с пояса кольт, положила рядом.
Первая волна атакующих состояла из четверых боевиков. Они бежали, стреляя на ходу. Модести уложила двоих, а двое других поспешили спрятаться в укрытие. Было слышно, как отдает команды своим людям Борг.
— Это им дорого обойдется, Вилли, — прошептала она. — Ближе чем за двадцать шагов тут ни ложбинки.
— Ты уложила двоих из этой штуки? — осведомился Вилли с чисто профессиональным любопытством. Его дыхание теперь сделалось гораздо ровнее.
— Да, «магнум» — хорошая пушка, — отвечала Модести, напряженно вглядываясь перед собой. Она увидела прыгающий свет фонарика. Тот, кто держал его, отходил назад. Вскоре маленькая точка света и вовсе исчезла в темноте.
— Похоже, Борг послал кого-то за инструкциями к Габриэлю, — тихо проговорила она.
— Да, затея оказалась дороговатой, — сказал Вилли, вынимая нож и устраиваясь поудобнее. — Особенно когда они остались без катера. Похоже, Борг хочет дождаться рассвета.
— Думаю, когда посыльный вернется от Габриэля, рассвет как раз и настанет, — сказала она. — Пора ослабить турникет, Вилли. Ты сможешь сделать это сам?
— Конечно. — Он начал разматывать жгут, одновременно пытаясь осмыслить ситуацию, в которой они оказались. Было очень похоже, что на сей раз они все-таки проиграли.
Эта мысль не привела Вилли в смятение. Он даже был рад, что, раз уж дело не выгорело, развязка получится стремительной. Модести постарается, чтобы последний приступ люди Габриэля провели, яростно круша все подряд.
Вилли Гарвин придерживался убеждения, что в наши изнеженные времена человеческой жизни придается слишком большое значение, а это, по его мнению, плохо вязалось с общими законами природы. В естественном мировом процессе жизнь стоила недорого. Жизнь приходит, и жизнь уходит — вот и все. Другое дело проблема жестокости…
Он добился восстановления кровообращения, потеряв немного крови, потом снова затянул повязку.
— Принцесса! — окликнул он Модести.
— Да?
— Пора тебе сматываться.
— Куда, Вилли? — В ее голосе была легкая ирония.
— В море. До него ползти сорок ярдов. Ты можешь добраться вплавь до какого-нибудь укромного уголка на острове. Им понадобится целый день на поиски. А там, глядишь, подоспеет и старина Таррант. Давай, Принцесса. Пока не поздно.
— Спасибо, Вилли, — улыбнулась она. — Но, пожалуй, мы все-таки пойдем другим путем.
— Послушай, — не унимался Вилли. — Оттого, что ты останешься, мне лучше не будет. И мы никогда не действовали по принципу спасаться или погибать, но вместе. Это просто не имеет смысла.
Она повернула голову в его сторону, и он увидел на ее грязном лице подобие улыбки.
— Я знаю, Вилли, — кивнула она, — но только все равно давай попробуем тактику мистера Микобера.
Он понял, что именно она имела в виду. Они успели убедиться в этом по опыту и не раз говорили в свободные минуты, что в крутых операциях трудно, а порой невозможно предугадать, что может случиться дальше, и иногда приходилось, точь-в-точь как персонажу Диккенса, надеяться, а вдруг что-нибудь да подвернется. Ради этого порой стоило продолжать сопротивление даже в безнадежной ситуации. Без пяти минут победители вдруг оказывались побежденными, дав в самый последний момент слабину. Габриэль может споткнуться и свернуть себе шею, он может вдруг дать отбой. Может появиться корабль. И вообще, свиньи могут начать летать, мрачно заключил Вилли.
Прошло пятнадцать минут. Люди Габриэля, затаившиеся в камнях, по-прежнему не подавали признаков активности.
— Как нога, Вилли?
— Нормально. Только чувствую себя полным болваном — лежу, как чертово бревно…
— Ты был бы сейчас дома, если бы не я. Наливал клиентам пиво!..
— Если бы не ты, Принцесса, я мог бы давно оказаться в самых разных местах, причем в основном под землей. Кроме того, это все равно запрещено законом…
— Что?
— Подавать пиво так поздно! Эй!
Модести резко повернула голову по его окрику и увидела, что сзади к лощинке подкрадывается человек с «люгером». Он промок по грудь оттого, что шел по воде. Не успела Модести навести на него «кольт», как Вилли сделал неуловимое движение. Сверкнув в лунном свете, нож вонзился в грудь пластуну, после чего тот, покачавшись, рухнул в лощинку.
Нож еще был в воздухе, а Модести уже повернула голову в другую сторону, ожидая наступления сообщников убитого, но те сидели тихо.
